Понятие стандарта доказывания

Не так давно российские суды, обосновывая принятие решения, начали использовать такой англо-саксонский термин, как «стандарт доказывания». Он применяется к количеству и качеству представленных сторонами доказательств, которые формируют убеждение судьи в наличии или отсутствии того или иного факта действительности.

Особую актуальность эта тема получила в связи с новой позицией Верховного Суда РФ, изложенной в ходе широко обсуждаемого дела А40-80460/2015 о привлечении руководителя ЗАО «ИпоТек Банк» к субсидиарной ответственности. При рассмотрении заявления о принятии обеспечительных мер Верховный Суд РФ сообщил  о необходимости лишь предположительной убежденности («предполагаемой затруднительности или невозможности исполнения судебного акта») для введения обеспечительных мер в рамках процедуры банкротства. Надо дать ссылку

Для начала остановимся на понятии стандарта доказывания и релевантности его применения в российской правовой системе. Так, под стандартом доказывания предлагается понимать «барьер убежденности», складывающийся из совокупности доводов и доказательств, которые должны быть представлены сторонами и восприняты судьей для формирования позиции по делу.

Такая категория, как «стандарт доказывания», получила применение в англо-саксонской правовой системе (к которой, как мы знаем, российское право не имеет отношения). Принято считать, что успешное функционирование подобных категорий в англо-саксонской правовой системе сложилось, благодаря суду присяжных, в число которых входят не профессиональные юристы, а простые граждане. Для  обеспечения их деятельности в рамках гражданских и экономических споров в англо-саксонском праве сформированы определенные критерии, в том числе «стандарт доказывания».

В России ситуация совершенно иная: гражданские и экономические споры не рассматриваются судом присяжных; стандарт доказывания не установлен. Более того, в российском праве существует принцип свободной оценки доказательств, который и формирует тот самый стандарт доказывания. Тем не менее, в судебных решениях российских судов все чаще встречаются положения о необходимости формирования у судьи определенного уровня убежденности для принятия решения по тому или иному вопросу.

Существование в российской судебной практике стандарта доказывания обусловлено двумя причинами. Во-первых, необходимостью быстрого принятия решения (как в случае с обеспечительными мерами) безотносительно к тому, насколько сложный вопрос стоит перед судьей. Во-вторых, стремлением к созданию правовой определенности. Стандарт доказывания ориентирует стороны на то, какое решение будет принято, исходя из имеющихся у них доказательств. Именно поэтому в России аспект правовой определенности имеет фундаментальное значение применительно к стандартам доказывания в условиях свободной оценки доказательств.

Три модели стандарта доказывания

Как правило, в доктрине, посвященной стандарту доказывания в англо-саксонском праве, выделяют три модели стандарта доказывания.

Первая из них именуется «вне разумного сомнения» (beyond reasonable doubt) и означает необходимость практически безусловной убежденности в наличии или отсутствии того или иного факта. Суть данного стандарта доказывания уже давно сформирована в уголовном процессе: всякое сомнение в виновности лица толкуется в его пользу. Данная модель сводится к высокому, стопроцентному   уровню убежденности.

Вторая модель стандарта доказывания — это «баланс вероятностей» (balance of  probabilities). Его можно описать одной простой фразой: «скорее да, чем нет». Применяя указанный стандарт, судья ждет, что стороны, имея примерно одинаково обоснованные (разумные) позиции, представят доказательства и далее, в процессе их исследования, наличие хотя бы сколь-нибудь более сильного довода сыграет решающую роль . Данная модель сводится к вероятности 50 + 1%.

Третья модель характеризуется, как «ясные и убедительные доказательства» (clear and convincing evidence). Данный стандарт является промежуточным. Все, что можно о нем сказать – это необходимость наличия «средней» убежденности (от 70 %) (в качестве примера можно привести п. 5 ст. 393 ГК РФ). Указанный стандарт, как правило, используется в ситуациях, когда возникает необходимость выровнять процессуальное (информационное) неравенство или защитить публичный интерес перед личным  .

Прообразы указанных доктринальных моделей, безусловно, прослеживаются и в российской судебной практике. Поэтому для целей исследования проблемы введения обеспечительных мер в процедуре банкротства мы будем оперировать рассмотренной терминологией.

Доктрина «primafacie» и судебная практика

Помимо моделей, указанных выше, в судебной практике встречается такой термин, как «primafacie» (что переводится, как «на первый взгляд»). С определенной долей условности доктрину «primafacie» зачастую относят к модели «баланс вероятностей». Хотя во многом данная доктрина относится к предмету доказывания. Тем не менее, ввиду связанности категорий предмета и стандарта доказывания, предлагаем рассматривать доктрину «primafacie» в рамках стандарта доказывания.

Данной доктриной, в первую очередь, устанавливается пониженный стандарт доказывания. Для формирования убежденности судьи относительно существования определенного факта или необходимости удовлетворения процессуального заявления достаточно представить доказательства, свидетельствующие об обоснованности лишь «на первый взгляд».

Первая попытка закрепления доктрины «primafacie» была реализована в постановлении Пленума ВАС РФ от 12 октября 2006 г. № 55 «О применении арбитражными судами обеспечительных мер» (далее – постановление Пленума ВАС РФ № 55). В абзаце 2 п. 7, п. 9 и 10 поясняется, что обеспечительные меры – это ускоренное средство защиты, поэтому сторона не должна, заявляя об их применении, представлять доказательства обоснованности своих требований по существу спора, достаточно лишь обосновать нарушение права, вызванное отсутствием обеспечительных мер.

Данное пояснение предположительно свидетельствует о представлении доказательств «на первый взгляд», свидетельствующих о необходимости введения обеспечительных мер.

Однако в том же п. 10 дается целый ряд критериев, которым должно соответствовать обоснование введения обеспечительных мер. К ним относятся: 1) разумность и обоснованность требования заявителя о применении обеспечительных мер; 2) вероятность причинения заявителю значительного ущерба в случае непринятия обеспечительных мер; 3) обеспечение баланса интересов заинтересованных сторон; 4) предотвращение нарушения при принятии обеспечительных мер публичных интересов, интересов третьих лиц. Названное постановление пленума указывает на необходимость доказывания связи затребованной обеспечительной меры с предметом заявленного требования. Кроме того, учитываются следующие критерии: наличие риска, который в случае не введения обеспечительных мер не может быть должным образом учтен, и  пропорциональность вводимых обеспечительных мер.

С помощью обозначенных критериев стандарт доказывания, который, возможно, предполагалось изначально установить на уровне «primafacie» серьезным образом повышается. В таком случае полагаем, что, исходя из буквального толкования позиции суда, обозначенной в указанном постановлении, установленный стандарт доказывания следует оценивать, как «ясные и убедительные доказательства», что в некоторых ситуациях может восприниматься судом и как установка к применению модели «вне разумного сомнения».

Проблема возникает уже в том, что даже стандарт «ясные и убедительные доказательства» высок для любого гражданско-правового спора и особенно для принятия обеспечительных мер. В результате суды зачастую отказывают во введении обеспечительных мер тогда, когда их принятие объективно необходимо, в особенности в рамках процедур несостоятельности (банкротства).

Формулировки постановления Пленума ВАС РФ № 55 не дают четкого ответа касательно уровня убежденности, который судья должен иметь, вводя обеспечительные меры, так как, по сути, последовательно дается установка применять все три модели стандарта доказывания, что сводится к свободе оценки доказательств и судейскому усмотрению. Подобное положение дел нельзя назвать удовлетворительным, поскольку указанное постановление пленума правовую определенность не устанавливает, а, наоборот, усиливает правовую неопределённость. Так? Усиливает правовую определенность или правовую неопределенность?

Кроме того, зачастую суд, вопреки п. 10 постановления Пленума ВАС РФ № 55, считает, что введение обеспечительных мер связано с обоснованностью иска. Иными словами, для суда удовлетворение ходатайства о введении обеспечительных мер напрямую связано с удовлетворением требований истца по делу.

Применение высокого стандарта доказывания, как правило, сопряжено с высоким экономическим содержанием и важностью спора (по существу). С политико-правовой точки зрения, это объясняется тем, что при разрешении дела судья, принимая решение, будет оценивать его последствия. В определенных ситуациях судье легче отказать в удовлетворении заявления о применении обеспечительных мер. Порой итог необоснованного отказа, при условии реального риска наступления негативных последствий, менее вреден. Представляется, что тогда оптимальным вариантом будет применение повышенного стандарта доказывания. В обратной ситуации, когда последствия необоснованного отказа фатальнее, чем необоснованного удовлетворения, гораздо разумнее  установить пониженный стандарт доказывания.

Обеспечительные меры в банкротстве – как раз тот самый случай, когда отказ в их принятии более фатален, чем принятие. Действительно, тогда даже почти обоснованное подозрение («скорее да, чем нет»), должно быть основанием для введения обеспечительных мер.

Во-первых, так должно происходить из-за укрепившейся среди недобросовестных должников практики, направленной на скорейший вывод всех более-менее ликвидных активов на так называемых «добросовестных приобретателей», с целью недопущения обращения взыскания на активы должников в рамках процедуры банкротства. Во-вторых, важной причиной является то, что наложение обеспечительных мер на имущество подозрительного должника, как правило, не влечет для него серьезных негативных последствий, а наоборот предупреждает его подозрительное поведение. В-третьих, оперативность решения вопроса о применении обеспечительных мер при невысоком стандарте доказывания не нарушает прав должника, поскольку помимо требования о судебной проверке обоснованности и соразмерности этих мер законодательством установлены и иные гарантии соблюдения его интересов. В частности, по ходатайству ответчика обеспечительная мера может быть заменена на другую (ст. 95 АПК РФ) или в короткий срок отменена тем же судом (ст. 97 АПК РФ, п. 22 постановления Пленума ВАС РФ № 55) .

Позиция Верховного Суда РФ

С учетом сказанного имеет смысл установить пониженный стандарт доказывания применительно к обеспечительным мерам в рамках банкротства. Это и сделал в последнее время Верховный Суд РФ, указывая в некоторых актах, что достаточно представить разумные подозрения наличия оснований введения обеспечительных мер.

Вернемся к упомянутому делу о банкротстве ЗАО «ИпоТекБанк» (А40-80460/2015). Да. ? В рамках заявления о привлечении к субсидиарной ответственности бывшего руководителя банка арбитражный управляющий просил принять обеспечительные меры. В качестве обоснования он сослался на обычно складывающуюся практику сокрытия недобросовестными руководителями своего имущества при их привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Кроме того, арбитражный управляющий указал на ранее оказанное бывшим руководителем противодействие деятельности временной администрации банка.

В контексте данного дела примечательна позиция законодателя, изложенная в п. 2 ст. 61.16 Закона о банкротстве: арбитражный суд выносит определение об оставлении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности без движения, если при рассмотрении вопроса о принятии заявления к производству установит, что оно не содержит сведений, позволяющих с минимально необходимой степенью достоверности сделать обоснованные предположения о том, что ответчик, указанный в заявлении, является или являлся контролирующим должника лицом. Таким образом, применение обеспечительных мер в рамках заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, заранее перспективнее, поскольку судья уже предположительно установил статус лица в качестве контролирующего.

В том же деле Верховный суд РФ указал: «Закон действительно требует от заявителя обосновать помимо прочего причины обращения с заявлением об обеспечении иска (п. 5 ч. 2 ст. 92 АПК РФ, п. 10 постановления пленума № 55). В то же время обеспечительные меры являются ускоренным и предварительным средством защиты, поэтому правила доказывания их оснований не аналогичны тем, что применяются при доказывании обстоятельств по существу судебного спора, когда от стороны требуется представить ясные и убедительные доказательства обстоятельств дела либо доказательства, преобладающие над доказательствами процессуального противника. Для применения обеспечительных мер достаточно подтвердить разумные подозрения наличия предусмотренных частью 2 статьи 90 АПК РФ оснований… Поскольку основания обеспечительных мер сами по себе носят вероятностный характер, отказ судов в их применении со ссылкой на то, что доводы конкурсного управляющего основаны на предположениях, несостоятелен».

Несмотря на то, что стандарт доказывания в рамках рассмотрения обеспечительных мер является невысоким, он не нарушает права субсидиарного должника, поскольку, помимо требования о судебной проверке обоснованности и соразмерности этих мер законодательством установлены и иные гарантии соблюдения его интересов (речь идет об уже упомянутых ст. 95, 97 АПК РФ).

Кроме того, телеологически истолковывая постановление пленума ВАС РФ № 55, Верховный Суд указывает, что, во-первых, основания для введения обеспечительных мер носят вероятностный характер, а, следовательно, и доводы, обосновывающие эти основания, могут носить вероятностный характер, во-вторых, критерии, указанные в п. 10 постановления Пленума ВАС РФ № 55, должны присутствовать не все в совокупности, достаточно лишь одного из них.

В настоящее время названная позиция Верховного Суда успешно применяется во многих судебных актах: например, в постановлении Арбитражного Суда Западно-Сибирского округа от 08 июля 2019 г. № Ф04-4924/2017 по делу № А46-2635/2017; постановлении Арбитражного Суда Московского округа от 25 ноября 2019 г. № Ф05-6325/2017 по делу № А40-35812/2016; постановлении Арбитражного Суда Дальневосточного округа от 23 сентября.2019 г. № Ф03-4055/2019 по делу № А04-3531/2016; постановлении Арбитражного Суда Западно-Сибирского округа от 17 октября 2019 № Ф04-5743/2018 по делу № А45-10393/2017; и др.

Таким образом, представленный нами анализ практики применения судами обеспечительных мер в рамках процедуры банкротства требует следующего вывода. Да, действительно, существуют позиции высших судов, согласно которым для обоснования введения обеспечительных мер должен применяться пониженный стандарт доказывания. Данная позиция обоснована как с политико-правовой точки зрения, так и с позиции разумности и справедливости. Однако, несмотря на упомянутую практику, судьи, рассматривая дела о банкротстве, продолжают слепо следовать духу и букве постановления ВАС РФ № 55, которое имело совершенно другой экономический и правовой контекст.

Практикующим адвокатам рекомендуем просить суд рассмотреть заявление о применении обеспечительных мер с вызовом сторон вне зависимости от категории спора (суды хоть и неохотно, но иногда все же удовлетворяют такие просьбы со ссылкой на аналогию закона/права с п. 5 ст. 61.16 Закона о банкротстве). Полагаем, что участие в судебном заседании и возможность устно донести свою позицию (просьбу) о необходимости применения судом обеспечительных мер увеличивают вероятность удовлетворения просьбы.

Подробнее