Читайте новую статью Управляющего партнера Юридической группы «Парадигма» Климента Русакомского и адвоката Ольги Тимошенко для журнала «Акционерное общество» на тему: «Удостоверение решения единственного участника и акционера хозяйственного общества».
Требования об удостоверении решений общих собраний участников и акционеров хозяйственных обществ содержаться в п. 3 ст. 67.1 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ).
25.12.2019 Верховный Суд РФ опубликовал «Обзор судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах» (далее - Обзор). В данном Обзоре Верховный Суд РФ разъяснил ряд существенных моментов, а также распространил требование о нотариальном удостоверении п. 3 ст. 67.1 ГК РФ на решения единственного участника ООО.
Однако с даты опубликования и по настоящий момент данное требование Обзора об удостоверении корпоративного решения единственного участника ООО до сих пор вызывает множество споров. Они обусловлены, как неожиданными для правового сообщества основаниями придания высшей судебной инстанцией обязательной силы п. 3 ст. 67.1 ГК РФ для решений единственного участника (ранее не встречающегося в нормах закона), так и неоднозначными последствиями такого «нововведения».
Практика по определению необходимости нотариального удостоверения решений единственного участника ООО или акционера АО до выхода Обзора складывалась однозначно.
Налоговые органы, Банк России и Федеральная нотариальная палата придерживались позиции, что требования о необходимости нотариального удостоверения не распространяется на решения единственного участника ООО (Письмо Банка России от 18.08.2014 № 06-52/6680 и от 11.01.2016 № 03-31-2/28, Письмо ФНП от 01.09.2014 № 2405/03-16-3 «О направлении пособия по удостоверению нотариусом принятия общим собранием участников хозяйственного общества решения и состава участников общества, присутствовавших при его принятии», Письмо ФНС России от 28.12.2016 N ГД-4-14/25209@).
Судебная практика также исходила из отсутствия цели усложнять оборот дополнительным механизмом «на входе» (см. Постановления Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 19.12.2016 № А43-1567/2016, от 01.11.2016 № А43-1613/2016.) и, вероятно, руководствовалась политико-правовым назначением нормы п. 3 ст. 67.1 ГК РФ, которая заключается в необходимости использования правового механизма, исключающего экспроприацию бизнес-возможностей одним участником в ущерб другому (другим) через манипуляции с протоколом собраний, подделкой подписей, рейдерскими захватами и т.п. Именно этот риск снимает нотариальное удостоверение корпоративных решений собраний хозяйственных обществ.
В научной среде ни раз было отмечено, что данное решение Верховного Суда РФ идет в разрез не только сложившейся практике, но и требованиям законодательства.
Так, законодателем было предусмотрено специальное регулирование формы принятия решения единственного участника ООО в ст. 39 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее - ФЗ об ООО): корпоративные решения «принимаются единственным участником общества единолично и оформляются письменно».
Федеральным законом от 01.07.2021 № 267-ФЗ были внесены изменения в ст. 39 ФЗ об ООО: с 01.07.2021 решение единственного участника принимаются по общему правилу единолично, оформляются письменно и в случаях, предусмотренных федеральным законом, должны быть подтверждены путем нотариального удостоверения (такой случай предусмотрен в законе только для увеличения уставного капитала (п. 3 ст. 17 ФЗ об ООО)).
То есть ст. 39 ФЗ об ООО не предусматривала (и не предусматривает) обязательного нотариального заверения корпоративного решения единственного участника, например, о смене единоличного исполнительного органа – достаточно простой письменной формы.
Нерациональность распространения Верховным судом РФ п. 3 ст. 67.1 ГК РФ на решения единственных участников общества подтверждается также тем, что буквальное толкование ст. 67.1 ГК РФ свидетельствует о конкретном предмете своего регулирования - о корпоративных решениях коллегиальных органов управления общества.
На это указал в том числе Пленум ВС РФ в Постановлении от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее - Постановление). Согласно абз. 3 п. 107 Постановления, решения очных собраний участников хозяйственных обществ, не удостоверенные нотариусом, являются ничтожными применительно к п. 3 ст. 163 ГК РФ.
Однако п. 107 Постановления касается исключительно решений собраний, под которыми понимаются «решения гражданско-правового сообщества…В частности, к решениям собраний относятся решения коллегиальных органов управления юридического лица (собраний участников, советов директоров и т.д.)…» (п. 103 Постановления).
Таким образом, ни законодательство, ни судебная практика не содержала основы, из которой можно было бы сделать вывод о том, что Верховный суд РФ имеет компетенцию истолковать п. 3 ст. 67.1 ГК РФ так, чтобы получить фактически новую норму права.
Иная проблема, которая возникла после опубликования Обзора, это проблема фактического исполнения такого нового «судебно-законодательного» требования удостоверения решения единственного участника.
Приказом Минюста России от 30.09.2020 № 230 была принята новая глава регламента совершения нотариусами нотариальных действий, устанавливающего объем информации, необходимой нотариусу для совершения нотариальных действий, и способ ее фиксирования (далее – Регламент) – «X.1. Объем информации, необходимой при удостоверении решения единственного участника юридического лица, и порядок ее фиксирования». Регламент в новой редакции вступил в законную силу только 29.12.2020.
Согласно данной главе X.1., при удостоверении решения единственного участника юридического лица нотариус должен изучить только ЕГРЮЛ.
До даты вступления в силу данного Приказа Минюста России от 30.09.2020 № 230 в российском законодательства в целом отсутствовала такая процедура как «Удостоверение решения единственного участника юридического лица».
Соответствующие изменения о нотариальном удостоверении решения единственного участника общества в основной специальный закон, регулирующий нотариальные действия – «Основы законодательства Российской Федерации о нотариате» (утв. ВС РФ 11.02.1993 № 4462-1) (далее - Основы) – вступили в законную силу еще позже. Так, требование о выдаче свидетельства об удостоверении решения единственного участника юридического лица, установленное Основами, было также введено Федеральным законом от 01.07.2021 № 267-ФЗ и в силу ст. 4 указанного закона начало действовать с 01.07.2021.
По этой причине в период с 25.12.2019 (дата утверждения Обзора) и до 29.12.2020 (дата закрепления регламента процедуры удостоверения решения единственного участника юридического лица) отсутствовало законодательное регулирование процедуры нотариального удостоверения решения единственного участника.
Данный пробел был частично устранён письмом ФНП от 15.01.2020 № 121/03-16-3 (далее – Письмо ФНП). Согласно данному Письму ФНП после опубликования Обзора хозяйственным общества необходимоисключительно свидетельствовать личность и полномочия лица, подписывающего соответствующий документ от имени единственного участника в порядке ст. 80 Основ «Свидетельствование подлинности подписи на документе».
Данный вывод был подтверждён также в письме Министерства юстиции РФ от 28.05.2021 № 12-60656/21. В данном письме Минюст отметил данную проблему, указав, что рекомендации Письма ФНП «связаны с отсутствием прямой законодательной регламентации порядка нотариального удостоверения решения единственного участника ООО». Данный проблем был восполнен лишьПриказом Минюста России от 30.09.2020 № 230, после вступления в законную силу которого была утверждена форма свидетельства об удостоверении решения единственного участника юридического лица.
Аналогичный вывод сделан в судебной практике, а именно в Решении Арбитражного суда Амурской области от 25.01.2021 по делу № А04-6837/2020:
«Федеральная нотариальная палата, которая в письме от 15 января 2020 года N 121/03-16-3 «О применении некоторых положений Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019», указала, что нотариальное действие по удостоверению решения органа управления юридического лица (как оно предусмотрено в ст. 103.10 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате) применяется исключительно при удостоверении решений коллегиальных органов, поскольку требует участия нотариуса в собрании или заседании органа управления, пояснив, что исходя из системного толкования ст. 67.1 ГК РФ, п. 3 ст. 17 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» и п. 3 Обзора решение единственного участника общества с ограниченной ответственностью может быть подтверждено в достаточной степени путем проверки личности и полномочий лица, подписывающего соответствующий документ, что полностью соответствует действиям, совершаемым нотариусом при свидетельствовании подлинности подписи.
Поскольку требование о нотариальном удостоверении, установленное подп. 3 п. 3 ст. 67.1 ГК РФ, для решения общего собрания (решения единственного участника общества) от 27.08.2020 соблюдено, в данном случае место нахождения нотариуса, удостоверившего такое решение, вне места нахождения юридического лица не влечет ничтожность принятого решения».
Таким образом, в связи с отсутствием законодательного регулирования самой процедуры нотариального удостоверения решения единственного участника, возможность соблюсти требования Обзора появилась фактически лишь спустя год - после 29.12.2020.
Несмотря на вышеизложенное, многие суды последовали законодательной инициативе Верховного суда РФ, что привело к оспариванию решений единственных участников, вынесенных в этот «пробельный» период с 25.12.2019 (дата утверждения Обзора) и до 29.12.2020 (дата закрепления регламента процедуры удостоверения решения единственного участника юридического лица). См., например, Постановление Северо-Кавказского округа от по делу № А32-2470/2021, Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 22.12.2020 по делу № А33-26360/2018.
Наконец, третья проблема, к которой привело опубликование Обзора, это распространение нижестоящими судами требований п. 3 ст. 67.1 ГК РФ не только на ООО (о которых идет речь непосредственно в Обзоре), но и на АО, которые не были предметом изучения Верховного суда РФ. См., например, Решение Арбитражного суда Красноярского края от 09.10.2020 по делу № А33-26360/2018, Решение Арбитражного суда Челябинской области от 28.05.2021 по делу № А76-16481/2020, Решение Арбитражного суда Республики Алтай от 07.06.2021 по делу № А02-489/2021.
Однако применение п. 3 Обзора по аналогии к АО недопустимо и прямо противоречит их существу и законодательному регулированию, предусмотренного нормой - п. 3 ст. 47 Федерального закона «Об акционерных обществах» (далее - ФЗ об АО): корпоративные решения «принимаются этим акционером единолично и оформляются письменно».
Аналогичный вывод сделан в судебной практике, а именно в Решении Арбитражного суда Московской области от 23.03.2020 по делу № А41-86851/2019, оставленным без изменения Постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 17.07.2020, Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 21.10.2020 и ОпределениемВерховного Суда РФ от 12.01.2021 № 305-ЭС20-20953:
«В данном случае, принимая решение № 1 от 17 июля 2019 года, ответчик 2 действовал как единственный акционер Общества, то есть по правилам пункта 3 статьи 47 Закона № 208-ФЗ, определяющим, что в обществе, все голосующие акции которого принадлежат одному акционеру, решения по вопросам, относящимся к компетенции общего собрания акционеров, принимаются этим акционером единолично и оформляются письменно.
Подпункт 2 пункта 3 статьи 67.1 ГК РФ, на который ссылаются истцы, с данной нормой не корреспондируется.
Ссылка истцов на пункт 3 "Обзор судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.12.2019), согласно которому требование о нотариальном удостоверении, установленное подпунктом 3 пункта 3 статьи 67.1 ГК РФ, распространяется и на решение единственного участника в данном случае признается судом необоснованной, поскольку эти разъяснения касаются применения этой нормы права по отношению к иному Федеральному закону от 08.02.1998 № 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон № 14-ФЗ). Поэтому при разрешении настоящего спора, предметом которого является решение акционерного общества, порядок принятия которого регулируются иным специальными законом, эти разъяснения не могут применяться по аналогии, без учета конкретных обстоятельств спора и особенностей законоположения, содержащегося в Законе № 208-ФЗ.»
Отметим, что суды в любом случае не уполномочены брать на себя роль законодателя либо Президиума Верховного суда РФ и распространять действие п. 3 Обзора на иную организационно-правовую форму юридического лица без наличия оснований применения аналогии права.
Ни нормами ГК РФ, ни специальным законодательством, таким образом, не предусмотрены иные требования к оформлению решения единственного акционера, кроме простой письменной формы, предусмотренной нормой права прямого действия, содержащейся в узкоспециальном законе (п. 3 ст. 47 ФЗ об АО).
Тот факт, что, как указано выше, многие нижестоящие инстанции уже применяют п. 3 Обзора по аналогии к АО, свидетельствует о необходимости получения новых разъяснений высшей судебной инстанции.
Таким образом, на сегодняшний день нельзя с уверенностью сказать, что цель, которую преследовал Верховный суд РФ в п. 3 Обзора - исключить риски фальсификации решений единственный участников ООО, оправдала средство. Отсутствие разумного политико-правового обоснования и устоявшейся судебной практики в вопросах нотариального удостоверения решения единственного участника/акционера хозяйственного общества в совокупности с прямым законодательным регулированием данной ситуации в специальных законах привело к множествам противоречий, пробелов, риски которых были переложены на участников гражданского оборота.